Дидро Дени
Дени Дидро /Denis Diderot/ (родился 5 октября 1713 г. в городке Лангр, ныне во французском регионе Шампань-Арденны; умер 31 июля 1784 г. в Париже) — философ, драматург, создатель первой европейской энциклопедии по всем отраслям знаний. Один из идеологов Великой Французской революции.
Дидро Дени родился в семье ножовщика. Образование получил в иезуитском коллеже Лангра, впоследствии, вероятно, учился в парижском янсенитском Коллеж д"Аркур. Отказавшись от церковной карьеры, зарабатывал на жизнь (отец отказал ему в содержании) частными уроками и случайными статьями в журналах, неплохие деньги доставляло сочинение проповедей. Круг его друзей в ту пору состоял преимущественно из таких же полунищих интеллектуалов, и похоже, он сделался в этом окружении непререкаемым авторитетом.
В 1741 г. Дидро влюбился в Антуанетту (Нанетту) Шампьон, жившую в большой бедности с овдовевшей матерью. Они решили вступить в брак, и он отправился в Лангр объявить об этом и потребовать причитающуюся ему долю семейного состояния, однако отцу удалось посадить его в тюрьму. Бежав из темницы, Дидро вернулся в Париж, где они с Нанеттой тайно обвенчались. Супруги не очень подходили друг для друга: Дидро не был верным мужем, а Нанетта с годами сделалась невыносимо сварливой; тем не менее они не расставались до смерти.
В начале 1740-х гг. Дидро поручили перевести «Рассуждение о достоинстве и добродетели» («Inquiery Concerning Virtue and Merit») Шефтсбери, в ту пору мало известного во Франции. На страницах этой работы (в значительной степени самостоятельной) он предстает еще атеистом, но уже год спустя в «Философских мыслях» («Penses philosophiques»), своего рода опровержении Мыслей Паскаля, он выступает как скептик и вольнодумец. К этому времени Дидро-философ уже достиг зрелости, заявляя о себе как об атеисте, материалисте и детерминисте, но прежде всего – как о поборнике скептицизма. Напечатанные без имени автора «Философские мысли» имели значительный успех, выразившийся также в публичном сожжении.
Вместе со своим другом Ж.Л. Даламбером он получил приглашение стать во главе огромного нового начинания, названного, «Энциклопедия», или «Толковый словарь наук, искусств и ремесел» («Encyclopdie, ou Dictionaire raisonn des sciences, des arts et des mtiers»). Издатель поначалу рассматривал этот словарь просто как перевод «Энциклопедии» Э. Чемберса (1728), но усилиями Дидро и Даламбера тот превратился во всеобъемлющее обозрение современного состояния знаний во Франции. Тогда же Дидро напечатал эпикурейский роман в духе «либертинства» «Нескромные сокровища» («Les Bijoux indiscrets»).
После Философских писем репутация Дидро подверглась новому испытанию, когда в 1749 г. он опубликовал вызывающе дерзкое «Письмо о слепых в назидание зрячим» («La Lettre sur les aveugles l"usage de ceux qui voient»). Дидро был заключен в Венсенскую крепость-тюрьму, где провел около четырех месяцев.
По выходе из тюрьмы работа над «Энциклопедией» возобновилась, к ней привлекли многих выдающихся представителей науки и искусства, включая Вольтера. Дидро занимался историей философии и ремесел. Редакторы строили свою энциклопедию в согласии с принципом «древа знания» Ф. Бэкона, впрочем, несколько подправив «древо», так что религия оказывалась просто ветвью философии, а история представала скромным разделом памяти. Особой заботой редакторов было сочетание «словарного» (алфавитного) порядка статей, удобного для обычного читателя, с предположительно более философским, «энциклопедическим» охватом материала, для чего была изобретена сложная иерархическая система перекрестных отсылок. Через эти отсылки статья, например, ортодоксально религиозного содержания увязывалась с другой статьей, опровергавшей все основные тезисы первой. Работа, в конечном итоге составившая 17 томов текста и 11 томов таблиц, потребовала многих лет. На первых порах поддерживаемая властями, затем она приобрела могущественных противников, в особенности среди иезуитов, и несколько раз приостанавливалась королевскими эдиктами. Когда она была доведена до середины, еще одним ударом стало отступничество Даламбера; последнее потрясение Дидро испытал, обнаружив, что издатель без его ведома осуществил цензуру статей.
Одним из основных поставщиков статей для Дидро был П. Гольбах, чей дом стал своего рода фабрикой, где переводились и откуда распространялись труды радикального и атеистического характера. На обедах у Гольбаха Дидро встретился и свел знакомство с Д. Юмом, Д. Гарриком, Д. Уилксом и Л. Стерном.
Вскоре после появления первого тома «Энциклопедии» Дидро опубликовал «Письмо о глухих и немых» («La Lettre sur les sourds et muets»), продолжавшее более раннее «Письмо о слепых». Оба Письма исходят из теории Дж. Локка, которую Дидро и его друзья-просветители считали непреложной истиной: не существует «врожденных идей», все знание приобретается из опыта. Письмо о глухих и немых содержит неожиданный поворот мысли: раздумывая о том, как нужно представлять происхождение языка, когда существуют глухонемые, автор приходит к «иероглифической» теории природы поэзии. В обоих Письмах главенствует дорогая для Дидро мысль: философу может потребоваться «ослепить себя», чтобы по-настоящему видеть, и «стать глухим», чтобы как следует слышать.
Связано с Письмами и другое сочинение Дидро этого периода – «Мысли об объяснении природы» («Penses sur l interprtation de la nature», 1753), серия размышлений о роли «догадки» в науке. Незадолго до этого естествоиспытатель Ж.Л. Бюффон подверг критике претензии математики на абсолютную роль в познании, и Дидро вслед ему доказывал, что господство математики, которая представляет собой набор условных формул и имеет дело с абстрактными сущностями, отнюдь не идентичными реальным явлениям, подходит к концу, и она должна уступить место естественным наукам. Эта перемена, утверждал далее Дидро, приведет к тому, что новая и творчески более значительная роль будет принадлежать опытному знанию.
Около 1756 г. под впечатлением от случайно попавшей ему в руки комедии К. Гольдони «Настоящий друг» Дидро написал драму «Побочный сын» («Le Fils naturel»), в развитии действия близко следующую за пьесой Гольдони (местами два эти произведения почти неотличимы), однако стремящуюся придать конфликту более серьезный философский характер. В сопутствующем пьесе трактате герой намечает программы нового, реформированного театра, порывающего с условностями классицизма. Недоброжелатели Дидро поспешили обвинить его в плагиате, и пьеса имела во Франции скромный успех, зато вторая пьеса Дидро, «Отец семейства» («Le Pre de famille»), вошла в репертуар «Комеди-Франсез». Сочинения, в которых он изложил свое понимание театрального искусства и концепцию новой, домашней драмы имели значительный резонанс, особенно за пределами Франции.
В драме Дидро выдвигает идею среднего жанра, стоящего между трагедией и комедией, правдиво и серьезно изображающего горести и радости. Дидро требует непредвзятого изображения жизни во всем ее неповторимом индивидуальном своеобразии, стремится внести в драму будничный тон, максимально приблизить сцену к обыденной жизни (Беседы о «Побочном сыне», 1757, и «Рассуждение о драматической поэзии», 1758).
Через Ж-Ж. Руссо Дидро познакомился с немецким литератором Ф.М. Гриммом, который издавал рукописный журнал «Корреспонданс литерер», знакомивший королевских особ с культурной жизнью Парижа. Начиная с 1759 г. Дидро освещал в нем устраиваемые раз в два года выставки живописи в Лувре – Салоны (Salons). Готовя эти статьи, он посещал мастерские знаменитых французских художников. Его пространные «обозрения» по форме часто представляли собой сюжетные повествования или философские фантазии, охватывающие самые разные темы.
Из этих и других сочинений Дидро возникает продуманная и ясная система эстетических взглядов, тесно связанная с его этическими концепциями. Эта связь хорошо видна на примере «Парадокса об актере» («Paradoxe sur le comdien»). Сочинение было начато как отзыв о книге, посвященной английскому актеру Д. Гаррику, но приобрело форму диалога об искусстве и актерской игре. Впоследствии обсуждавшееся и оспаривавшееся многими актерами, оно затрагивало и более широкую тему, так как Дидро обосновывает парадокс, согласно которому талант оплачивается высокой ценой — одаренные талантом люди становятся бесчувственными чудовищами.
В середине 1760-х годов, когда работа над «Энциклопедией» почти закончилась, Дидро, заботясь о приданом для дочери, решил продать свою библиотеку. Его друг и работодатель Гримм, благодаря «Корреспонданс литерер» хорошо знакомый с Екатериной II, предложил ей приобрести библиотеку. Царица согласилась, поставив условием, что Дидро останется хранителем библиотеки и ее личным библиотекарем. Дидро стал советником Екатерины II в делах, связанных с живописью, помог ей положить начало коллекции Эрмитажа. В 1773 он отправился в Санкт-Петербург, где был принят с особыми почестями. В нескольких трактатах, написанных для Екатерины II в эту пору и позднее, Дидро пытался (без заметного успеха) разъяснить зло абсолютистской власти, склонить к освобождению крестьян от крепостной зависимости, написал замечания на проект Наказа. К этому же периоду относятся ряд работ Дидро о народном образовании: План университета или школы публичного преподавания наук для Российского правительства, составлен в 1775 г. по просьбе Екатерины II, и заметки, написанные им во время пребывания в Петербурге (О школе для молодых девиц, Об особом воспитании, О публичных школах и др.).
Путешествие подорвало его здоровье, однако Дидро еще несколько лет отдавал много сил литературным проектам. Он приготовил обширный материал для своего друга Г. Рейналя, писавшего «Историю обеих Индий» («Histoire de deux Indes»), с резкой критикой колониальной политики Франции; опубликовал обширное «Эссе о Сенеке» («Essai sur Snque»), где пытался оправдать философа и государственного деятеля, в котором привычно видели воплощенное лицемерие; в рукописи остался законченный большой трактат по физиологии. В феврале 1774 г. его разбил удар, и 31 июля того же года Дидро умер; его жена Нанетта воспрепятствовала попыткам обратить умирающего в лоно церкви. В согласии с его желанием дочь Анжелика отослала экземпляр не напечатанных рукописей Екатерине II. В Петербург была перевезена и библиотека Дидро, купленная императрицей еще в 1765 г.
Литературное наследие Дидро составляют две группы произведений. Одна – это сочинения, напечатанные при его жизни и представляющие большой, но по существу лишь исторический интерес; другая – несколько замечательных произведений в прозе, едва известных современникам Дидро, но много говорящих современному читателю. Самое раннее из них – роман «Монахиня» («La Religieuse»), в котором содержится великолепное исследование психологии монашеской жизни, равно как резкие ее обличения. По-видимому, Дидро не показывал «Монахиню» своим друзьям, хотя под конец жизни опубликовал роман в «Корреспонданс литерер». Еще большую скрытность он проявил в отношении вскоре набросанного, а возможно и написанного набело диалога «Племянник Рамо» («Le Neveu de Rameau»). Это необычное произведение, которое так любили И.В. Гёте (переведший его на немецкий), Г.В.Ф. Гегель (обращавшийся к нему в «Феноменологии духа»), К. Маркс (отдававший Дидро предпочтение перед всеми другими прозаиками) и З. Фрейд (нашедший, что здесь предвосхищен Эдипов комплекс), вне сомнения, сам Дидро не собирался публиковать.
Произведение открыто для многих интерпретаций, однако в определенном отношении представляет собой размышление о природе гениальности. В диалоге участвуют философ (можно назвать его вторым «я» Дидро) и его знакомый Жан-Франсуа Рамо, племянник выдающегося композитора Жана-Филиппа Рамо – сам неудавшийся композитор, опустившийся человек, который погряз в нищете и прославился лишь экстравагантными теориями и шутками. Нужда заставляет его вести паразитическое существование, фиглярством добывая себе хлеб и кров, и он излагает целую науку о паразитизме. Второе «я» Дидро то забавляется, то испытывает к собеседнику отвращение, но признает, что опровергнуть его доводы нелегко. В этом, однако, и нет особой нужды, так как для самого Рамо не тайна, что в его построениях есть фатальный изъян. Обманувшись во всех своих упованиях, он пытается обрести опору в цинизме, но и цинизм оказывается ненадежной точкой отсчета.
В 1769 г. Дидро написал полный фантазии пародийно-сократический диалог о материализме «Сон Даламбера» («Rve de d"Alembert»). Дидро и Даламбер беседуют о Декарте, и Дидро развивает один из своих любимых материалистических парадоксов, состоящий в том, что вся материя наделена способностью чувствовать, так что нет нужды вслед за картезианцами говорить о «душе». Последнее выдающееся литературное произведение Дидро, «Жак-фаталист» («Jacques le fataliste»), написанное годом-двумя позже, навеяно «Тристрамом Шенди» Л. Стерна. Это пикарескный роман, перебиваемый отступлениями, внутри которых имеются свои отступления; в центре – безымянный Хозяин и его слуга Жак, действие состоит в их соперничестве друг с другом за власть; верх без труда берет Жак. Взаимоотношения героев и переход власти из рук в руки воспринимаются как притча, обладающая многогранным содержанием: речь идет и о природе литературного вымысла, и об отказе повествователя служить смиренным слугой или пособником читателя, и о французском обществе и зависимости дворянства от третьего сословия, и о судьбе, о необходимости для каждого признать ее верховную власть. В диалоге Сон Даламбера Дидро размышляет о сущности материализма, в романе – о всесилии детерминизма. Живой и веселый характер повествования напоминает сочинения Стерна, однако парадоксальность и глубина – заслуга Дидро.
Дидро Дени родился в семье ножовщика. Образование получил в иезуитском коллеже Лангра, впоследствии, вероятно, учился в парижском янсенитском Коллеж д"Аркур. Отказавшись от церковной карьеры, зарабатывал на жизнь (отец отказал ему в содержании) частными уроками и случайными статьями в журналах, неплохие деньги доставляло сочинение проповедей. Круг его друзей в ту пору состоял преимущественно из таких же полунищих интеллектуалов, и похоже, он сделался в этом окружении непререкаемым авторитетом.
В 1741 г. Дидро влюбился в Антуанетту (Нанетту) Шампьон, жившую в большой бедности с овдовевшей матерью. Они решили вступить в брак, и он отправился в Лангр объявить об этом и потребовать причитающуюся ему долю семейного состояния, однако отцу удалось посадить его в тюрьму. Бежав из темницы, Дидро вернулся в Париж, где они с Нанеттой тайно обвенчались. Супруги не очень подходили друг для друга: Дидро не был верным мужем, а Нанетта с годами сделалась невыносимо сварливой; тем не менее они не расставались до смерти.
В начале 1740-х гг. Дидро поручили перевести «Рассуждение о достоинстве и добродетели» («Inquiery Concerning Virtue and Merit») Шефтсбери, в ту пору мало известного во Франции. На страницах этой работы (в значительной степени самостоятельной) он предстает еще атеистом, но уже год спустя в «Философских мыслях» («Penses philosophiques»), своего рода опровержении Мыслей Паскаля, он выступает как скептик и вольнодумец. К этому времени Дидро-философ уже достиг зрелости, заявляя о себе как об атеисте, материалисте и детерминисте, но прежде всего – как о поборнике скептицизма. Напечатанные без имени автора «Философские мысли» имели значительный успех, выразившийся также в публичном сожжении.
Вместе со своим другом Ж.Л. Даламбером он получил приглашение стать во главе огромного нового начинания, названного, «Энциклопедия», или «Толковый словарь наук, искусств и ремесел» («Encyclopdie, ou Dictionaire raisonn des sciences, des arts et des mtiers»). Издатель поначалу рассматривал этот словарь просто как перевод «Энциклопедии» Э. Чемберса (1728), но усилиями Дидро и Даламбера тот превратился во всеобъемлющее обозрение современного состояния знаний во Франции. Тогда же Дидро напечатал эпикурейский роман в духе «либертинства» «Нескромные сокровища» («Les Bijoux indiscrets»).
После Философских писем репутация Дидро подверглась новому испытанию, когда в 1749 г. он опубликовал вызывающе дерзкое «Письмо о слепых в назидание зрячим» («La Lettre sur les aveugles l"usage de ceux qui voient»). Дидро был заключен в Венсенскую крепость-тюрьму, где провел около четырех месяцев.
По выходе из тюрьмы работа над «Энциклопедией» возобновилась, к ней привлекли многих выдающихся представителей науки и искусства, включая Вольтера. Дидро занимался историей философии и ремесел. Редакторы строили свою энциклопедию в согласии с принципом «древа знания» Ф. Бэкона, впрочем, несколько подправив «древо», так что религия оказывалась просто ветвью философии, а история представала скромным разделом памяти. Особой заботой редакторов было сочетание «словарного» (алфавитного) порядка статей, удобного для обычного читателя, с предположительно более философским, «энциклопедическим» охватом материала, для чего была изобретена сложная иерархическая система перекрестных отсылок. Через эти отсылки статья, например, ортодоксально религиозного содержания увязывалась с другой статьей, опровергавшей все основные тезисы первой. Работа, в конечном итоге составившая 17 томов текста и 11 томов таблиц, потребовала многих лет. На первых порах поддерживаемая властями, затем она приобрела могущественных противников, в особенности среди иезуитов, и несколько раз приостанавливалась королевскими эдиктами. Когда она была доведена до середины, еще одним ударом стало отступничество Даламбера; последнее потрясение Дидро испытал, обнаружив, что издатель без его ведома осуществил цензуру статей.
Одним из основных поставщиков статей для Дидро был П. Гольбах, чей дом стал своего рода фабрикой, где переводились и откуда распространялись труды радикального и атеистического характера. На обедах у Гольбаха Дидро встретился и свел знакомство с Д. Юмом, Д. Гарриком, Д. Уилксом и Л. Стерном.
Вскоре после появления первого тома «Энциклопедии» Дидро опубликовал «Письмо о глухих и немых» («La Lettre sur les sourds et muets»), продолжавшее более раннее «Письмо о слепых». Оба Письма исходят из теории Дж. Локка, которую Дидро и его друзья-просветители считали непреложной истиной: не существует «врожденных идей», все знание приобретается из опыта. Письмо о глухих и немых содержит неожиданный поворот мысли: раздумывая о том, как нужно представлять происхождение языка, когда существуют глухонемые, автор приходит к «иероглифической» теории природы поэзии. В обоих Письмах главенствует дорогая для Дидро мысль: философу может потребоваться «ослепить себя», чтобы по-настоящему видеть, и «стать глухим», чтобы как следует слышать.
Связано с Письмами и другое сочинение Дидро этого периода – «Мысли об объяснении природы» («Penses sur l interprtation de la nature», 1753), серия размышлений о роли «догадки» в науке. Незадолго до этого естествоиспытатель Ж.Л. Бюффон подверг критике претензии математики на абсолютную роль в познании, и Дидро вслед ему доказывал, что господство математики, которая представляет собой набор условных формул и имеет дело с абстрактными сущностями, отнюдь не идентичными реальным явлениям, подходит к концу, и она должна уступить место естественным наукам. Эта перемена, утверждал далее Дидро, приведет к тому, что новая и творчески более значительная роль будет принадлежать опытному знанию.
Около 1756 г. под впечатлением от случайно попавшей ему в руки комедии К. Гольдони «Настоящий друг» Дидро написал драму «Побочный сын» («Le Fils naturel»), в развитии действия близко следующую за пьесой Гольдони (местами два эти произведения почти неотличимы), однако стремящуюся придать конфликту более серьезный философский характер. В сопутствующем пьесе трактате герой намечает программы нового, реформированного театра, порывающего с условностями классицизма. Недоброжелатели Дидро поспешили обвинить его в плагиате, и пьеса имела во Франции скромный успех, зато вторая пьеса Дидро, «Отец семейства» («Le Pre de famille»), вошла в репертуар «Комеди-Франсез». Сочинения, в которых он изложил свое понимание театрального искусства и концепцию новой, домашней драмы имели значительный резонанс, особенно за пределами Франции.
В драме Дидро выдвигает идею среднего жанра, стоящего между трагедией и комедией, правдиво и серьезно изображающего горести и радости. Дидро требует непредвзятого изображения жизни во всем ее неповторимом индивидуальном своеобразии, стремится внести в драму будничный тон, максимально приблизить сцену к обыденной жизни (Беседы о «Побочном сыне», 1757, и «Рассуждение о драматической поэзии», 1758).
Через Ж-Ж. Руссо Дидро познакомился с немецким литератором Ф.М. Гриммом, который издавал рукописный журнал «Корреспонданс литерер», знакомивший королевских особ с культурной жизнью Парижа. Начиная с 1759 г. Дидро освещал в нем устраиваемые раз в два года выставки живописи в Лувре – Салоны (Salons). Готовя эти статьи, он посещал мастерские знаменитых французских художников. Его пространные «обозрения» по форме часто представляли собой сюжетные повествования или философские фантазии, охватывающие самые разные темы.
Из этих и других сочинений Дидро возникает продуманная и ясная система эстетических взглядов, тесно связанная с его этическими концепциями. Эта связь хорошо видна на примере «Парадокса об актере» («Paradoxe sur le comdien»). Сочинение было начато как отзыв о книге, посвященной английскому актеру Д. Гаррику, но приобрело форму диалога об искусстве и актерской игре. Впоследствии обсуждавшееся и оспаривавшееся многими актерами, оно затрагивало и более широкую тему, так как Дидро обосновывает парадокс, согласно которому талант оплачивается высокой ценой — одаренные талантом люди становятся бесчувственными чудовищами.
В середине 1760-х годов, когда работа над «Энциклопедией» почти закончилась, Дидро, заботясь о приданом для дочери, решил продать свою библиотеку. Его друг и работодатель Гримм, благодаря «Корреспонданс литерер» хорошо знакомый с Екатериной II, предложил ей приобрести библиотеку. Царица согласилась, поставив условием, что Дидро останется хранителем библиотеки и ее личным библиотекарем. Дидро стал советником Екатерины II в делах, связанных с живописью, помог ей положить начало коллекции Эрмитажа. В 1773 он отправился в Санкт-Петербург, где был принят с особыми почестями. В нескольких трактатах, написанных для Екатерины II в эту пору и позднее, Дидро пытался (без заметного успеха) разъяснить зло абсолютистской власти, склонить к освобождению крестьян от крепостной зависимости, написал замечания на проект Наказа. К этому же периоду относятся ряд работ Дидро о народном образовании: План университета или школы публичного преподавания наук для Российского правительства, составлен в 1775 г. по просьбе Екатерины II, и заметки, написанные им во время пребывания в Петербурге (О школе для молодых девиц, Об особом воспитании, О публичных школах и др.).
Путешествие подорвало его здоровье, однако Дидро еще несколько лет отдавал много сил литературным проектам. Он приготовил обширный материал для своего друга Г. Рейналя, писавшего «Историю обеих Индий» («Histoire de deux Indes»), с резкой критикой колониальной политики Франции; опубликовал обширное «Эссе о Сенеке» («Essai sur Snque»), где пытался оправдать философа и государственного деятеля, в котором привычно видели воплощенное лицемерие; в рукописи остался законченный большой трактат по физиологии. В феврале 1774 г. его разбил удар, и 31 июля того же года Дидро умер; его жена Нанетта воспрепятствовала попыткам обратить умирающего в лоно церкви. В согласии с его желанием дочь Анжелика отослала экземпляр не напечатанных рукописей Екатерине II. В Петербург была перевезена и библиотека Дидро, купленная императрицей еще в 1765 г.
Литературное наследие Дидро составляют две группы произведений. Одна – это сочинения, напечатанные при его жизни и представляющие большой, но по существу лишь исторический интерес; другая – несколько замечательных произведений в прозе, едва известных современникам Дидро, но много говорящих современному читателю. Самое раннее из них – роман «Монахиня» («La Religieuse»), в котором содержится великолепное исследование психологии монашеской жизни, равно как резкие ее обличения. По-видимому, Дидро не показывал «Монахиню» своим друзьям, хотя под конец жизни опубликовал роман в «Корреспонданс литерер». Еще большую скрытность он проявил в отношении вскоре набросанного, а возможно и написанного набело диалога «Племянник Рамо» («Le Neveu de Rameau»). Это необычное произведение, которое так любили И.В. Гёте (переведший его на немецкий), Г.В.Ф. Гегель (обращавшийся к нему в «Феноменологии духа»), К. Маркс (отдававший Дидро предпочтение перед всеми другими прозаиками) и З. Фрейд (нашедший, что здесь предвосхищен Эдипов комплекс), вне сомнения, сам Дидро не собирался публиковать.
Произведение открыто для многих интерпретаций, однако в определенном отношении представляет собой размышление о природе гениальности. В диалоге участвуют философ (можно назвать его вторым «я» Дидро) и его знакомый Жан-Франсуа Рамо, племянник выдающегося композитора Жана-Филиппа Рамо – сам неудавшийся композитор, опустившийся человек, который погряз в нищете и прославился лишь экстравагантными теориями и шутками. Нужда заставляет его вести паразитическое существование, фиглярством добывая себе хлеб и кров, и он излагает целую науку о паразитизме. Второе «я» Дидро то забавляется, то испытывает к собеседнику отвращение, но признает, что опровергнуть его доводы нелегко. В этом, однако, и нет особой нужды, так как для самого Рамо не тайна, что в его построениях есть фатальный изъян. Обманувшись во всех своих упованиях, он пытается обрести опору в цинизме, но и цинизм оказывается ненадежной точкой отсчета.
В 1769 г. Дидро написал полный фантазии пародийно-сократический диалог о материализме «Сон Даламбера» («Rve de d"Alembert»). Дидро и Даламбер беседуют о Декарте, и Дидро развивает один из своих любимых материалистических парадоксов, состоящий в том, что вся материя наделена способностью чувствовать, так что нет нужды вслед за картезианцами говорить о «душе». Последнее выдающееся литературное произведение Дидро, «Жак-фаталист» («Jacques le fataliste»), написанное годом-двумя позже, навеяно «Тристрамом Шенди» Л. Стерна. Это пикарескный роман, перебиваемый отступлениями, внутри которых имеются свои отступления; в центре – безымянный Хозяин и его слуга Жак, действие состоит в их соперничестве друг с другом за власть; верх без труда берет Жак. Взаимоотношения героев и переход власти из рук в руки воспринимаются как притча, обладающая многогранным содержанием: речь идет и о природе литературного вымысла, и об отказе повествователя служить смиренным слугой или пособником читателя, и о французском обществе и зависимости дворянства от третьего сословия, и о судьбе, о необходимости для каждого признать ее верховную власть. В диалоге Сон Даламбера Дидро размышляет о сущности материализма, в романе – о всесилии детерминизма. Живой и веселый характер повествования напоминает сочинения Стерна, однако парадоксальность и глубина – заслуга Дидро.
-20%
